Организм постепенно перестраивается под местное время — мы уже на пять часов или даже больше впереди Москвы. Сейчас пять утра, записываю время всё равно московское, потому что его показывают наручные часы.
Текст и фото Мария БАХИРЕВА
Вчера вечером мы выходили в Чернышевске-Забайкальском. На вокзале стоит памятник Чернышевскому, который, как оказалось, никакого отношения к этому месту не имеет. Автор романа «Что делать?» в 1864 году был сослан на каторгу в Нерчинские рудники, находившиеся относительно недалеко от будущего поселка. На этом его связь с этим местом заканчивается. А сам посёлок начали называть Чернышевкой во время строительства Транссиба, как предполагают исследователи – по фамилии производителя работ на разъезде Пашенный инженера Чернышева.
От станции Чернышевск-Забайкальский идет железнодорожная ветка на посёлок с прекрасным названием Букачача. В Чернышевске нам опять поменяли локомотив — вместо синего красный.
Ранним утром мы наконец доехали до станции, которая звучит по былинному красиво — Ерофей Павлович. По перрону бродят собаки, садятся перед вагонами и просительно смотрят в открытые двери. У нас, как назло, никакой еды, кроме лапши и каш.
Где-то здесь проходит полюс холода Транссиба — в 7 утра было всего +1 (да что говорить, если среднегодовая температура здесь -2,8 градуса. В этом есть и плюс – как только похолодало на улице, холоднее стало и в вагоне). «Бог создал Сочи, а чёрт — Сковородино и Могочу. И впридачу Магдагачи», — так говорят про эти места. Понятно, конечно, откуда название — в честь русского землепроходца Ерофея Павловича Хабарова. Великий путешественник и первопроходец, неоднозначный человек — историки отмечают, что он обладал предприимчивостью, энергией, умом, был умелым военачальником и в то же время отличался крутым нравом и жестокостью как по отношению к местным жителям, так и к своим соратникам.
Интересна сама станция. Она сделана в виде двух кочей. Коч — это мореходное парусное судно поморов и сибирских промышленников. Очень надеюсь, что РЖД не додумается заковать эту красоту в сайдинг, как это регулярно происходит с вокзалами на маленьких станциях по всей стране.
После Ерофея Павловича мы снова идём в вагон-ресторан — гулять так гулять. Завтракали яичницей с беконом и солёными огурчиками (вкусной, кстати. Если бы не цены…). «Смена обстановки», — называет эти наши походы Саша. А я ударилась в воспоминания о путешествиях и о Владивостоке. В этом городе я уже была три года назад и уж точно не могла подумать, что когда-то окажусь там снова.
Крупные остановки у нас почти закончились — остался только Белогорск вечером и Хабаровск завтра утром.
— Крикун, — недобро обращается проводник к одному из детей. – Выспался, а теперь орёт!
Как вы думаете, какая вещь в вагоне самая необходимая? Нет, это не влажные салфетки, не чашка и не ручка. Самая необходимая вещь в вагоне — это пилот, и чем больше там будет гнёзд, тем лучше. Розетки есть, но их всего штуки четыре на весь вагон и за них идёт постоянная борьба. Дополнительные аккумуляторы есть далеко не у всех, поэтому у розеток всегда очередь. В киосках на вокзалах среди прочих необходимых вещей на первом месте выставлены пилоты. У нас в вагоне их было два — народ блаженствовал, присосавшись к электричеству. Мы запаслись аккумулятором, но на всю неделю нам его всё равно не хватило.
Что-то собачий проситель упитанный. Видно, хорошо подкармливают пассажиры проходящих поездов
Я думаю, подкармливают. И пассажиры, и проводники, и станционные смотрители.